Рис. 1. Первый директор ИТЭФ, академик А.И. Алиханов (1904-1970)

 

СЕМИНАРЫ ИТЭФ ПРИ А.И. АЛИХАНОВЕ /1966-1967/

Препринт ИТЭФ 11-08
О.К. Егоров – М. 2008 – 15с.

Общеинститутский семинар, несомненно, это лицо института. Традиции семинара ТТЛ (теперь ИТЭФ) были заложены его первым директором А.И. Алихановым. Предполагалось, что это будет экспериментальный аналог теоретического семинара Л.Д. Ландау. О семинаре Л.Д. Ландау замечательно написано в книге Б.Л. Иоффе «Без ретуши» [1]. Не секрет, что молодые сотрудники ИТЭФ практически не посещают общеинститутский семинар. Попытка М.В. Данилова (бывший директор ИТЭФ) ввести репрессивные меры к прогульщикам Семинара, к сожалению, не были поддержаны НТС ИТЭФ. Может быть, рассказ о том, что и как обсуждалось на Семинаре в те далекие годы, позволит как-то заинтересовать работой Семинара молодых физиков. Именно в эти годы работа семинара ИТЭФ произвела на меня наибольшее впечатление. Кроме того, общеинститутский семинар это фрагмент истории института. И конечно это рассказ о тех людях, которые определяли уровень исследований, проводимых в ИТЭФ, и уровень понимания проблем мировой науки, достоин изложения.

ITEP SEMINARS IN A.I. ALIHANOV TIME /1966-1967/

Egorov O.K.

ITEP seminar is a “face” of an institute, indeed. A tradition of TTL (now ITEP) seminars was founded of a first director of the institute A.I. Alihanov. It was a proposal that the seminar was been an experimental analog of Landau theoretical seminar. Landau seminar was described in B.L. Ioffe book “Without retouching” [1], remarkable. It is really, that the young ITEP people are not present at Seminar, practically. M.V. Danilov, former director of ITEP, tried to introduce special sanction to that people. But that idea is not support by ITEP scientific consul, unfortunately. May be a report about of the seminar items from that old times will be interesting for young scientific people. ITEP seminar for me was been more impressive in appointed time. More over, the seminar is a fragment of an institute history, and a tale about the peoples, who determined an investigation level, not only in ITEP, but and a level of understanding of scientific investigations. And that experience must be presented.

ВВЕДЕНИЕ

С 1966 по 2008 год, т.е. за 40 лет с лишним лет, в ИТЭФ было проведено более 2000 общеинститутских семинаров. Этот Семинар в ИТЭФ проводится всегда в одно и то же время – по средам в 1100. Иногда в 1630 по средам приблизительно раз в месяц (в последнее время, к сожалению, реже) проводится коллоквиум, который организовал бывший директор ИТЭФ М.В. Данилов. На коллоквиум выносятся вопросы общенаучного содержания, обычно вызывающие большой интерес сотрудников ИТЭФ. На семинарах представлялись как оригинальные сообщения, так и доклады по литературе, т.е. уже опубликованные в печати.

В докладах на семинарах ИТЭФ нашли отражение практически все работы, выполненные сотрудниками института, как в ИТЭФ, так и в других, в том числе и зарубежных, лабораториях. Особенно это касается физики высоких энергий, ядерной физики при высоких энергиях, ускорительной и реакторной тематики.

Я начал посещать Семинар ИТЭФ с 1966 года, работая еще в ЦАГИ. Мои посещения Семинара тогда организовывал Ф.М. Хасанов, с которым мы учились в МИФИ в одной группе и дружим до сих пор. Директором ИТЭФ был тогда академик А.И. Алиханов, который своим присутствием как бы определял уровень обсуждения материала. У меня сохранились записи большинства Семинаров за эти 40 с лишним лет, за исключением моих командировок и отпусков.

Выступление на семинаре всегда требовало весьма серьезной подготовки. В 1967 году я поступил в аспирантуру ИТЭФ к А.О. Вайсенбергу, и в какой-то момент Александр Овсеевич представил меня И.Ю. Кобзареву – одному из секретарей Семинара в те годы, как потенциального докладчика. Игорь Юрьевич взглянул куда-то «внутрь меня», и я понял, что он мало чего там нашел, после чего я заболел. Этот доклад по литературе тогда сделал В.С. Федорец. Выступление на семинаре ИТЭФ и сейчас серьезное испытание для докладчика. Недавно один из моих коллег признался, что после выступления на общеинститутском семинаре у него поднялось давление.

На семинаре ИТЭФ выступали многие известные ученые СССР, России и мирового научного сообщества. Надолго запоминались четкие и ясные доклады Я.Б. Зельдовича, Л.Б. Окуня, А.Б. Кайдалова, Б.Л. Иоффе. Очень интересны были доклады В.С. Имшенника, М.М. Баско, С.И. Блинникова, А.С. Долгова. В свою бытность директором М.В. Данилов имел возможность приглашать многих зарубежных ученых. Хорошая традиция закрепилась в ИТЭФ: после награждения премией И.Я. Померанчука – выступление на Семинаре. Сотрудникам ИТЭФ удалось послушать С. Дрелла, Дж. Бьеркена, А. Полякова.

Всегда вызывали большой интерес доклады наших директоров: И.В. Чувило, М.В. Данилова, А.Л. Суворова, Б.Ю. Шаркова. (А.И. Алиханов в эти годы на Семинаре с докладами не выступал).

Рис.2. Второй директор института И.В. Чувило – победитель лыжных соревнований в старшем возрасте на первой школе физиков ИТЭФ. На заднем плане – будущий третий директор ИТЭФ М.В. Данилов

 

Качество работы любого семинара существенным образом определяется работой его секретаря. По моему мнению, наилучшим образом руководил Семинаром С.Я. Никитин. Вероятно, он готовился к семинарам, поскольку задавал докладчику такие вопросы, которые помогали собравшимся лучше понять суть проблемы и методы ее решения, обсуждал с докладчиком полученные результаты. Если доклад проводился на английском языке, то Сергей Яковлевич осуществлял синхронный перевод.

К сожалению, я не застал первые 20 лет работы Семинара. Однажды я спросил старейшую сотрудницу ИТЭФ З.В. Минервину, которая более 50 лет была слушателем общеинститутского Семинара, что ей запомнилось больше всего. И она ответила: «Блестящие дискуссии братьев Алихановых на семинарах». Она говорила, что даже сам приход А.И. Алиханова и А.И. Алиханяна на Семинар, весь их вид (в белых рубашечках, обычно с короткими рукавами) говорил о предстоящей радости общения с докладчиками, слушателями, друг с другом. Вероятно, А.И. Алиханов хотел в ТТЛ иметь столь же качественный семинар, как и у Л.Д. Ландау [1,2].

Не секрет, что выступление на семинаре – это в какой-то степени театр одного актера. По-видимому, наилучший результат по этому показателю (наибольшее впечатление на слушателей) у В.Д. Хованского. Однажды после очередного блестящего выступления Валерия Дмитриевича А.В. Давыдов предложил поручить В.Д. Хованскому, представлять все физические результаты на Семинарах ИТЭФ.

Однако не всегда аудитория столь благосклонно воспринимала докладчика даже столь уважаемого как Л.Б. Окунь. Один из его докладов был посвящен полевым решениям (работа М.Б. Волошина, В.И. Захарова и Л.Б. Окуня, 1984 г.), в которых силы не зависят от расстояния. Существование таких решений можно было бы трактовать как объяснение телепатии, а экспериментаторам предлагалось искать носителей этих взаимодействий – тетоны. Докладчику фактически была устроена обструкция.

Одна из наших интерпретаций результатов, полученных с помощью эмиссионной камеры, также навлекла на нас гнев аудитории. Тогда А.И. Болоздыня докладывал наши результаты по исследованию треков в эмиссионной камере. Эта методика позволяла измерять гипотетические частицы с ионизацией на пять порядков меньше минимальной. И одна из гипотез, озвученная Александром Ивановичем с трибуны, состояла в том, что не исключено, что мы видим тахионы. /Эту трактовку нам предложил Вася Перепелица, который на своем семинаре также был подвергнут обструкции за тахионы/.

После семинара Г.А. Лексин мне заявил, что человек, допускающий мысль о существовании тахионов недостоин должности старшего научного сотрудника. Хотя в дальнейшем Вася защитил диссертацию по тахионам, где он показал, что в пузырьковых камерах их не найдешь. Объяснение этим странным объектам позже нашел М.Б. Волошин – ловушки в твердом ксеноне с последующим высвечиванием.

Список известных ученых, выступивших на Семинаре за эти 40 лет просто огромен, и даже простое перечисление докладчиков и их докладов уже материал для целого препринта. Такое перечисление сделано, к сожалению, с небольшими пропусками, на сайте ИТЭФ только после февраля 2002 года до настоящего времени.

С 1956 г. по 2001 г. в ФИАНе действовал семинар В.Л. Гинзбурга [3]. Это «Общемосковский семинар по теоретической физике». Считается, что именно этот семинар следует писать с большой буквы. Но этот семинар не составлял конкуренцию Семинару ИТЭФ, поскольку его тематика определялась одним принципом: «всё, кроме фундаментальных принципов квантовой теории поля и физики очень высоких энергий». Именно так написано в воспоминаниях Евгения Львовича Фейнберга о семинаре Виталия Лазаревича Гинзбурга [3].

1966 год

Рис. 3. В. В. Владимирский (1915-2008), зам. Директора ИТЭФ, член-корреспондент РАН

 

В августе 2008 года нас покинул старейший сотрудник ИТЭФ, последний из создателей института, В.В. Владимирский, и я начну с его доклада 20 сентября. Пожалуй, это был самый информативный семинар 1966 года. Фактически это был отчет В.В. Владимирского о поездке на конференцию в Беркли. Василий Васильевич остановился на приблизительно 20 сюжетах, относящихся к физике высоких энергий /ФВЭ/. Я приведу основные результаты, доложенные на этом семинаре в том порядке, в котором они представлялись,напоминая состояние физики высоких энергий в это время:

1. Параметр Мишеля r = 0.750 ± 0.003 (0.760 ± 0.009 с учетом радиационных поправок);
2. Отношение вероятностей распадов (К⁺® p⁺p⁺е^-n / К⁺® p⁺p^-е⁺n) < 0.02;
3. Точность выполнения правила DQ = DS – 2%;
4. Синус угла Кабиббо (из β-распадов) равен 0.210 ± 0.016,
                                      (из К_е3-распада) – 0.220 ± 0.006;
5. G_A/G_V = 1.18;
6. Sin q_A = 0.28;
7. Пределы на нейтральные лептонные токи:
   (из распадов К⁺ ® p⁺е⁺е^- = 11 ´ 10^-6
   из распадов К⁺ ® p⁺m⁺m^- = 8.5´ 10^-6);
8. К₂(К_L) тяжелее К₁(К_S) – ошибка составляет половину разности масс;
9. Отношение (К₂ ® p⁺p^-/К₂ ® все) = (1.97 ± 0.12)х10-³;
10. СР-нарушение: ïh+_-÷ = (1.83 ± 0.12)х10^-3;
11. Проверка СРТ (t_m+/t_m-) < 10^-3 , по К-мезонам < (9 ± 8)х10^-4,
    (по p-мезонам < (4 ± 7)х10^-6;
12. Мезонные резонансы (Обсуждалось более 20 резонансов, для 22 были даны спин и четность, самый тяжелый – К^*(1820));
13. Обсуждались проблемные резонансы и их распады (А₂ и другие);
14. Представлено 16 барионных резонансов с нулевой странностью; самый тяжелый – D(3330);
15. Представлено 7 барионных резонансов с ненулевой странностью, для которых также были определены масса, спин и четность.

Сравнение представленных результатов с данными Particle Data Group [4–6] показывает, как и куда ушла физика высоких энергий за эти 40 лет.

Очень интересным был доклад о работах на спектрометре Маглича в ЦЕРНе. Докладчик представил целый ряд резонансов в системе p⁺p^-. Эти результаты были получены на спектрометре недостающих масс, где искровые камеры делал Г.Е. Чиковани [7] – один из создателей стримерной камеры, которая на западе называлась Russian Chamber. (За создание этой камеры группа из 6 советских ученых А.И. Алиханян, Т.Л. Асатиани, Б.А. Долгошеин, Б.И. Лучков, В. Ройнишвили и Г.Е. Чиковани получили Ленинскую премию).

На одном из семинаров группа А.Г. Мешковского представила 17 ± 6 случаев нового распада К₂® 2 g, вranching ratio которого составляло (1.3 ± 0.6) х 10-4. Была также оценка распада этого долгоживущего К⁰-мезона в запрещенную p⁰p⁰ -моду (основная мода распада долгоживущегоК⁰-мезона – на 3 π-мезона). Эти исследования проводились с помощью 180-литровой ксеноновой пузырьковой камеры в ИТЭФ.

17 октября был проведен семинар по реакторной тематике. Обсуждалось взаимодействие нейтронов с изотопами тория.

26 октября весьма содержательный доклад сделал В.И. Ефременко о работах лаборатории Э. Резерфорда, где когда-то работал П.Л. Капица. Вот некоторые из представленных результатов:

1. Измерено s_рр в диапазоне энергий 1-8 ГэВ с точностью 0.1 %;
2. С помощью спектрометра с искровыми камерами исследован распад S^-® е^-nn;
3. С помощью спектрометра со звуковыми камерами исследованы взаимодействия p^-р и К^-N;
4. С помощью жидководородных пузырьковых камер исследовались угловые распределения вp⁺р, p^-р и К^-р упругих взаимодействиях;
5. С помощью тяжеложидкостной фреоновой камеры исследовались К⁺N взаимодействия и в частности распады с рождением е⁺е^- пар.

Вообще Англия в то время обрабатывала до 0.7 млн. кадров с различного вида камер в год. Это кадры с 82-сантиметровой жидководородной камеры, с 140-сантиметровой фреоновой камеры и с камеры размерами 40х80х40 см, наполненной гелием, а также с ряда магнитных спектрометров. В частности, на одном из них исследовался распад S^- ® е^-nn, в котором был измерен коэффициент асимметрии.

Из иностранных ученых выступала сотрудница группы Шлегеля-Шольца из Берлина с обстоятельным анализом gр-реакций. Обсуждалось рождение резонансов и ход сечения этой реакции с энергией гамма-квантов до 5.8 ГэВ.

Весьма интересен был доклад В.Г. Фирсова (тогда начальника химической лаборатории ИТЭФ) по исследованию мюония. Эти исследования проводились совместно с ОИЯИ. На меня наибольшее впечатление произвели их исследования по структуре воды. Оказалось, что при конденсации водяных паров вода принимает формулу Н₄О₂, а при температурах ниже 40⁰С растет концентрация тримерных связей, и формула воды принимает вид Н₆О₃. При дальнейшем охлаждении у воды кроме тримерных связей возникают многомерные и кольцевые связи.

 

16 ноября был чрезвычайно информативный доклад В.С. Кафтанова о работах ЦЕРНа. (запись этого семинара у меня заняла несколько страниц). Полезно вспомнить план, по которому Виталий Сергеевич построил доклад. Сначала он описал характеристики пучков заряженных частиц (название пучка, «растяжка» каждого из них, отбираемые частицы, их энергии и интенсивности).

Основной съем информации в эти годы был оптический. Поэтому важно, сколько фотографий в год способна обрабатывать та или иная лаборатория (ЦЕРН способен был обрабатывать 6х10⁵фотографий в год). Далее следовал обзор результатов с этих фотографий, распределенных по разным установкам:

1. Исследование упругого рр-рассеяния. Были сделаны оценки рождения фотонов в этом процессе.
2. В ядерной эмульсии в сильном магнитном поле исследовалось парное рождение КL и прецессия L⁰.
3. Группа К. Руббиа, где работал В.С. Кафтанов, изучала интерференцию К₁К₂ мезонов.
4. Исследование рассеяние p⁺ и p^- мезонов на протонах для разных энергий и углов вплоть до 1800.
5. В Южном зале ЦЕРНа итальянская группа на пучке 22 регистрировала распады нейтральных мезонов на m⁺m^-пары.
6. Нейтральные бозоны исследовала и группа С.А. Бунятова из ОИЯИ.
7. В распадах нейтральных мезонов проверялась и С-инвариантность по асимметрии вылетаp⁺ и p^- мезонов относительно фотона.
8. Далее был представлен ряд работ ЦЕРНа, которые уже представлялись на других Семинарах. В частности работы на искровых спектрометрах.
9. В исследовании аномального магнитного момента мюона расхождение теории и эксперимента наблюдалось в 4-ом знаке.

Далее Виталий Сергеевич остановился на характеристиках магнитов и ЭВМ, которыми располагает ЦЕРН.

23 ноября К.А. Тер-Мартиросян посвятил свой семинар теории комплексных моментов. Он привел формулы расчета дифференциальных сечений с поворотом и без поворота спина, но только в полюсном приближении. Ветвления были учтены только качественно, хотя уже было ясно, что их учет приводит к появлению поляризации (t-зависимость сечений сравнивалась с экспериментом).

30 ноября К.К. Оносовский провел детальное сравнение протонного синхротрона ЦЕРНа с ускорителем У-7. Было показано, что в случае модернизации ускорителя его энергию можно довести до 12 ГэВ.

7 декабря А.Л. Любимов рассказал о работах ОИЯИ по pр-рассеянию на большие углы, близкие к 180⁰. Представлено сравнение экспериментальных результатов с расчетами по Брайт-Вигнеру, а также вклады конструктивной и деструктивной интерференции.

14 декабря А.Г. Мешковский сделал доклад о последних результатах по взаимодействию p, К-мезонов и р в магнитных спектрометрах и пузырьковых камерах. В частности, обсуждалась проблема расхождения масс положительных и отрицательных d-мезонов (узкого резонанса между r и А₂) с массой @ 960 МэВ и шириной £ 5 МэВ. Этот резонанс был открыт группой ЦЕРНа, а подтверждение его существования представили французская и американская группы.

Далее он обсудил данные по сечениям К^-р и К^-n реакций. Но наиболее детально он остановился на измерениях разности масс К₁ и К₂-мезонов. Обсуждались разные методы измерений и обработки амплитуд и фаз интерференции, в том числе метод Кобзарева-Окуня. В итоге, среднее значение Dm по 20 экспериментальным работам оказалось равным 0.50 ± 0.02 МэВ.

Последним докладом года был доклад Н.Л. Григорова (НИИЯФ МГУ) об измерениях на спутниках «Протоны I, II, III». Детально обсуждался энергетический спектр космических лучей вплоть до энергии 10¹⁸ эВ. Но если в мягкой части спектра точность в наклоне спектра (параметр наклона g была порядка 10 %, то в области высоких энергий, восстанавливаемой по широким атмосферным ливням, давалась только g ~ 2.5. Он привел и характеристики калориметров, выводимых на орбиты. В частности, в Космосе работал калориметр весом 3 тонны, имеющий 3 ядерных длины, что позволило получить точности по измерению сечений порядка 20 %.

1967 год

Первым докладом года был доклад профессора П. Енни (США) по проверке квантовой электродинамики. Доложено детальное исследование поведения протонного форм-фактора в зависимости от квадрата переданного импульса. Исследования проводились в ер-реакциях, причем точность измерений была ~ 0.01 ферми.

На следующем семинаре выступал Алексей Ансельм (ЛИЯФ) с обсуждением длин рассеяния π-мезонов из распадов К ® 3 p. Экспериментальные данные сравнивались с теоретическими расчетами В.Н. Грибова, и К.А. Тер-Мартиросяна.

Следующий семинар был по реакторной тематике. Обсуждалось рассеяние g-квантов, возникающих после захвата нейтронов. Выяснилось наличие резонансного рассеяния на самых разнообразных ядрах. Нормировка проводилась по линии железа. Оказалось, что велик вклад в рассеяние магических ядер, у которых ширина уровней достигает 5 эВ.

1-го марта Л.Б. Окунь рассказал о своей работе по исследованию С и СР-инвариантности вК_m3-распадах. Проанализирована структура матричных элементов этих распадов, обсужден возможный вклад виртуальных фотонов. Показана возможность прощупывания радиуса пи-мезона. Обсуждалась возможность исследования и Т-нечетных корреляций, в частности, в распадах гиперонов. Обсуждалось предложение Р. Хофштаттера по определению форм-факторов π-мезонов при их рассеянии на ядрах гелия. Показано, что при этом надо учитывать вклады большого числа диаграмм и трудности, возникающие из-за влияния фотонного обмена на величины форм-факторов.

На следующем семинаре А.Г. Долголенко обсуждал следствия SU₃-симметрии и сравнивал предсказания этой модели с экспериментальными данными по распадам r, w и j-мезонов по различным каналам. Представлены экспериментальные результаты по относительным вероятностям распадов этих мезонов в е⁺е^- - моду.

На следующем семинаре сотрудник реакторного отдела Анатолий Панов представил результаты исследований тройного деления на тяжеловодном реакторе ИТЭФ. Показано, что хотя вероятность вылета третей частицы всего 1/600 на акт деления, но без этого не объяснить выходы протонов, дейтронов, ядер трития, ядер гелия-4,-6 и 8.

29 марта И.С. Шапиро представил обстоятельное обсуждение механизмов прямых ядерных реакций:

1. Показано, что в механизмах передачи энергии в этих реакциях, важно учитывать, в каких состояниях (как правило, возбужденных) образуются ядра.
2. Детально обсуждалась ситуация в ядрах О¹⁶ и О¹⁷. В частности обсуждалась реакция стрипинга О¹⁷(dp)O¹⁶, где нейтрон в ядре О¹⁷ образует одночастичный уровень.
3. Показано, что в ядрах легких элементов (до O¹⁶) реализуется LS-связь, а далее, в более тяжелых ядрах, – JJ-связь.
4. Представлены оценки относительных вероятностей Е1 и Е2 переходов.
5. Показано, что анализ угловых распределений 2-частичных реакций не позволяет однозначно выбрать диаграммы для расчетов. Реакции с 3 частицами в конечном состоянии, как правило, позволяют сделать выбор в пользу той или иной диаграммы по анализу угловых распределений.

На Семинаре 5 апреля В.Т. Смолянкин предложил на обсуждение проект 1.5-метровой пузырьковой камеры со сверхпроводящим магнитом с соленоидальным полем с индукцией магнитного поля 5-7 Тл. Сравнение параметров такой камеры с существующими камерами, в частности с камерой Л. Альвареца должно дать улучшение по всем показателям от 3 до 10 раз, что и было показано. Время реализации проекта – 5-6 лет.

На Семинаре 12 апреля Б.Л. Иоффе и Е.П. Шабалин, пользуясь экспериментальными оценками по относительным вероятностям распадов К₀ в m⁺m^--пары, дали оценку на массу промежуточного W-бозона. По оценке авторов масса этого бозона может оказаться ~ 10 ГэВ.

На Семинаре 17 мая был представлен доклад А.П. Соколова по анализу экспериментов в Беркли, где в спектрах масс pp-систем наблюдался широкий максимум от 1590 до 1760 МэВ. Детально обсуждалось, что бы это могло быть при различных величинах спина и четности этой системы.

В конце мая В.А. Смирнитский представил обстоятельный доклад по анализу К_е3-распада. Было показано, что форм-фактор в этом распаде не зависит от энергии, а только от квадрата переданного импульса.

7 июня Н.А. Бургов рассказал об измерении электрического дипольного момента нейтрона в Окридже. Полученый результат d = (-10 ± 3.6) х 10^-22 е см вызвал бурное обсуждение. Сравнение мировых баз данных: 2002 года [4] и 2004 года [5] позволяет сделать вывод, что ситуация крайне сложна. Результат работы [5] следующий: d < 0.54 х 10^-23 е см. Но следует сказать что этот результат уже улучшен [6].

На последнем Семинаре перед летним перерывом обсуждались исследования, проводимые на ускорителе Нимрода (Англия), который по своим характеристикам был близок к ускорителю У-7 (ИТЭФ):

1. Исследование распадов f₀-мезона в pp и КК-системы;
2. Исследование поляризации π-мезонов;
3. Прецизионные измерения сечений К-мезонов с протонами;
4. Наблюдение 15 случаев К_е2-распадов.

Последний результат был опубликован только через несколько лет. К тому времени мы в группе А.О. Вайсенберга также нашли один случай такого распада в магнитном спектрометре со стримерными камерами, но так и не опубликовали этот результат.

Один из самых информативных семинаров в сентябре - семинар И.С. Шапиро о конференции по ядерной физике в Токио. Он остановился на следующих темах:

1. О не сохранении Т-четности в электродинамике и в ядерной физике;
2. О двойном бета-распаде ядра кальция-48, где оценка ИАЭ τ > 10²⁰ лет явно уступает оценке группы Ц. Ву, давшей на порядок большее ограничение на время распада в 2β2ν;
3. Об исследовании солнечных нейтрино хлор-аргоновым методом;
4. О поляризации нейтрона (работы ОИЯИ и др.);
5. Об исследованиях групп Л. Ледермана и В. Телегди;
6. В исследованиях ядерных переходов начались исследования состояний ядер с энергиями в диапазоне 20-50 МэВ. Наблюдались аналоговые состояния, тонкая структура гигантского резонанса и т.д.;
7. Обсуждались реакции с 3-мя частицами в конечном состоянии;
8. Из технических вопросов наибольший интерес вызвало обсуждение проектов мезонных фабрик в Европе и Америке;

4-го октября с отчетом о поездке в ЦЕРН выступил Ю. Галактионов. Он остановился на следующих вопросах:

1. На исследованиях по рр-рассеянию на 90 ⁰ с помощью 2-х плечевого спектрометра. Был измерен ход полного сечения с энергией до 21 ГэВ, в котором наблюдался излом при 10 ГэВ при переданных импульсов от 0.5 до 1.0 ГэВ/с;
2. На поиске кварков с помощью стримерной камеры. Съём информации с неё осуществлялся через ЭОП, что позволяло регистрировать до 60 стримеров на 1 см длины трека. В дальнейшем подобная техника была использована нами в спектрометре СКИФ (Протвино);
3. На исследовании рр, π⁺р, и π^-р с помощью нитяных камер с ферритовым съемом информацией;
4. На исследовании рассеяния назад с помощью искровых камер;
5. На исследовании рассеяния назад группы Л. Дика с измерением поляризации;
6. На исследованиях резонансов в π^-р-рассеянии;
7. На исследовании группы С.А. Бунятова, Э. Мюллера по рождению частиц, распадающихся на гамма-кванты;
8. На продолжении работ искрового спектрометра;
9. На работах группы К. Руббиа.
10. На работах по исследованию распадов каскадных гиперонов;
11. На работах группы Л. Ван-дер-Мейера по g-2, где статистическая ошибка была на порядок меньше систематической;
12. На работах группы А. Дзикикки по исследованию распадов адронных резонансов

11 октября Н. Галанина отчиталась о конференции в Грюнфельде, подробно остановившись только на 3 работах по исследованию К⁰-мезонов:

1. На работе стенфордской группы по исследованию зарядовой ассиметрии нейтральных К_μ3-распадов;
2. На работе брукхевенской группы (Дж. Штаенбергер) по исследованию зарядовой ассиметрии К_е3-распадов;
3. На работе группы Руббиа-Кафтанова по измерению фазы в К_π2-распаде.

18 октября И.Ю. Кобзарев с формулами и числовыми оценками дал развернутую картину лептонных распадов с ненулевой странностью. Для меня этот семинар многие годы являлся примером того, как надо анализировать экспериментальные данные.

1-го ноября В. Захаров, Л. Кондратюк и Л. Пономарёв посвятили свой семинар измерениям магнитных моментов гиперонов. Экспериментальные данные сравнивались как с расчетами классиков (И.Я. Померанчука, Л.Б. Окуня и др.), так и с расчетами докладчиков.

8-го ноября Н.А. Бургов доложил о работах по проверке Т-четности. Более детально рассматривались магнитные дипольные и магнитные квадрупольные переходы, вероятности которых в ядрах сравнимы. (В атомной физике вероятности дипольных переходов существенно выше вероятности квадрупольных переходов). Подчеркивалась важность процессов смешивания. Обсуждалась модель миллисильных взаимодействий Окуня-Прентке.

15 ноября был представлен доклад группы Ю.Г. Абова – П.А. Крупчицкого по исследованию слабых нуклон-нуклонных взаимодействий. Авторы сравнили свои результаты с результатами датской и итальянской групп. Обсуждались также работы по исследованию магнитного момента нейтрона.

Последним очень содержательным докладом года (27 декабря) был отчет Ю.В. Терехова о поездке в Италию, во Фраскатти. Тогда это был сравнительно небольшой институт, насчитывающий всего 60 научных работников и всего 300 сотрудников. Институт имел электронный синхротрон с максимальной энергией электронов 1 ГэВ, и располагал тремя пучками: пучок электронов с интенсивностью 1010 частиц/сек и пучки гамма квантов (поляризованный и неполяризованный). Юрий Васильевич сначала остановился на экспериментах на γ-пучках:

1. Фоторождении π⁰-мезонов на протонах в диапазоне энергий 400-800 МэВ с измерением сечений под разными углами;
2. Фоторождении η⁰-мезонов на протонах в диапазоне энергий 800-1000 МэВ;
3. Рассеянии поляризованных γ-квантов на дейтонах в диапазоне энергий 300-400 МэВ;
4. Работах группы Э. Амальди по исследованию реакции С¹²(е,е´р)В¹²;
5. Исследовании рождения π⁺π^- пар на водороде. Эти исследования проводились на 30-сантиметровой пузырьковой камере. В дальнейшем эту камеру планировалось наполнить дейтерием, что существенно расширило бы спектр исследований;
6. Исследовании рождения η-мезона вблизи порога на спектрометре с 2 черенковскими счетчиками, как на дейтоне, так и на ядрах;
7. Исследованиях с жидкогелиевой (Не₃) мишенью;

Кроме того, исследовались вероятности распадов π⁰-мезонов по разным экзотическим каналам. При описании экспериментов Юрий Васильевич обсуждал характеристики счетчиков, схем совпадений, искровых камер и т.д.

На выведенном электронном пучке проводились исследования рождения гамма квантов и π⁰-мезонов на протонах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение следует сказать, что помимо общеинститутского Семинара по физике в эти годы работал и общеинститутский методический семинар, где секретарем был В. Ушаков. Работали также отдельские семинары. В частности семинар теоретического отдела, отдела М.С. Козодаева, семинар лаборатории А.Г. Мешковского и семинар группы А.О. Вайсенберга.

Литература

1. Б.Л. Иоффе «БЕЗ РЕТУШИ», Портреты физиков на фоне эпохи, ФАЗИС, Москва, 2004
2. А.И. Алиханов «Воспоминания, письма, документы», Л., «Наука», Ленинградское отделение, 1989
3. «Семинар», К 90-летию со дня рождения Виталия Лазаревича Гинзбурга, М., Физматлит, 2006
4. K. Hagiwara et al., Phys. Rev. D 66, 010001 (2002)
5. S. Eidelman et al., Phys. Lett B 592, 1 (2004)
6. W.-M. Yao et al. Journal of Physics G 33, 1 (2006)
7. «Он весь был устремлен в будущее», Очерки и воспоминания о Г.Е. Чиковани, М., «Янус-К», 1999

Дополнительные фотографии

Рис. 4. Банкет после награждения премией Померанчука. Слева направо: К.А. Тер-Мартиросян, М.В. Данилов, А.А. Ростовцев, О.К. Егоров, Сидней Дрелл

Рис. 5. Юбилей А.Л. Суворова

 

Рис. 6. Б.Ю. Шарков и О.К. Егоров после награждения Карло Руббиа и Л.Н.Липатова премией И.Я. Померанчука

 

Рис. 7. Ф.С.Джепаров и Л.Б.Окунь беседуют на банкете после награждения академика А.Ф.Андреева (в профиль на заднем плане) премией И.Я.Померанчука 2004